Управление социальным страхованием в СССР в реконструктивный период. Органы соцстраха на распутье
После восстановительного периода, завершившегося к середине 1920-х годов, наступил реконструктивный период развития народного хозяйства СССР.
Реконструктивный период делится на два этапа. С 1926 по 1928 год под реконструкцией понимались чисто технические преобразования народного хозяйства на базе современной новой техники. С 1928 по 1937 год реконструкция рассматривалась значительно шире. Под ней понималось преодоление в СССР остатков капиталистического строя и построение фундамента социализма на базе социалистических производственных отношений. "Реконструкция народного хозяйства, — отмечал И. В. Сталин в 1928 году, — не ограничивается у нас перестройкой его технической базы, а наоборот требует вместе с тем перестройки социально-экономических отношений«[1].
Правые и левые
Руководством страны на XIV съезде ВКП(б) в декабре 1925 года был выбран путь реконструкции народного хозяйства на основе индустриализации. Однако именно об индустриализации на съезде говорилось лишь в общих чертах. Вопросы ее источников, методов и темпов не рассматривались. Позднее они стали предметом острых и долгих дискуссий, которые продолжались до 1929 года. В этих спорах приняли активное участие видные деятели партии, государства и профсоюзов. В зависимости от их взглядов относительно генеральной линии, которую определял Генеральный секретарь ЦК ВКП(б) И. В. Сталин, участники дискуссий разделились на два блока — «правых» и «левых».
Взгляды их представителей по вопросам осуществления индустриализации и строительства социализма в СССР существенно расходились, оказывая соответствующее влияние в силу занимаемых ими руководящих должностей в госаппарате и профсоюзах на формирование и осуществление социально-экономической политики государства. Исход этих дискуссий имел большое значение и для органов социального страхования, тесно связанных как с советским государственным аппаратом, так и с профсоюзами, в руководящем составе которых были основные участники дискуссий. С одной стороны, органы соцстраха находились в организационной структуре НКТ СССР — государственного органа исполнительной советской власти и подчинялись ему. С другой стороны, они работали под идейным руководством профсоюзов, избирались на профсоюзных съездах, конференциях и собраниях и отчитывались перед профсоюзами о своей деятельности. Среди представителей левых и правых были как известные руководители советского государства, так и лидеры профсоюзного движения.
К левым относились: Г. Е. Зиновьев, возглавлявший ВЦСПС в первые годы советской власти, а затем занимавший должность председателя Петроградского (Ленинградского) Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, Л. Б. Каменев — председатель Моссовета, заместитель председателя Совета народных комиссариатов СССР, Е. А. Преображенский — секретарь ЦК ВКП(б), ведущий советский экономист, член коллегии Наркомата финансов СССР, Г. Л. Пятаков — зам. председателя Госплана СССР. Признанным лидером левых был Л. Д. Троцкий, который с сентября 1920 года являлся председателем ЦК объединенного профсоюза рабочих железнодорожного и водного транспорта (ЦЕКТРАНА), занимая одновременно должность Наркома путей сообщения. В органах социального страхования в 1920-е годы работали тысячи специалистов из числа бывших красноармейцев, участников Гражданской войны, для которых Троцкий был весьма авторитетным политическим вождем не только как один из профсоюзных руководителей, но и как председатель Реввоенсовета и один из создателей Красной Армии. Поэтому идеи Л. Д. Троцкого по вопросам индустриализации и строительства социализма в СССР оказывали влияние не только на работников органов соцстраха, но и были весьма притягательны для миллионов рабочих, которые после Гражданской войны пришли на заводы и фабрики и стали субъектами социального страхования.
В еще большей степени органы соцстраха были подвержены влиянию представителей так называемого правового уклона. Одним из лидеров правых был объявлен председатель ВЦСПС М. П. Томский. К их числу относился Народный комиссар труда В. В. Шмидт. С профсоюзами и органами труда, у руководства которыми находились правые, был тесно связан начальник Центрального управления социального страхования Л. П. Немченко.
В конце 1920-х годов В. В. Шмидт и Л. П. Немченко были смещены с занимаемых должностей. Однако на их место были назначены другие представители правых. Наркомом труда СССР по предложению ВЦСПС Совнарком СССР назначил Н. А. Угланова, работавшего первым секретарем Московского комитета ВКП(б). При этом ВЦСПС и Совнарком возглавляли лидеры правых М. П. Томский и А. И. Рыков.
Возглавив Наркомтруд СССР, Н. А. Угланов предложил на должность начальника Центрального управления социального страхования своего единомышленника по партийной работе В. А. Котова, который работал до этого вторым секретарем Московского комитета ВКП(б). Кандидатура В. А. Котова на должность начальника Цустраха была также согласована с ВЦСПС (М. П. Томским — одним из лидеров правых).
Таким образом, во второй половине 1920-х годов в органах соцстраха и вокруг были сторонники как левого, так и правого уклона. Рядом с ними продолжали работать специалисты из царской системы социального страхования, а также представители меньшевиков, взгляды которых на роль и место соцстраха в обществе расходились с большевистской теорией и практикой. Все это не позволяло органам соцстраха в реконструктивный период четко определить свои функции и роль в строительстве социализма, а также место в социально-политической структуре общества. Поэтому определенное время они находились на распутье.
Прежде чем рассмотреть структуру управления социальным страхованием в реконструктивный период и понять логику ее построения, необходимо проанализировать социально-экономические процессы того периода, суть упомянутых политических дискуссий по вопросам индустриализации и строительства социализма в СССР, исходя из которых формировались задачи органов социального страхования, а под реализацию этих задач выстраивалась организационная структура управления социальным страхованием.
Троцкий Лев Давидович (Бронштейн), 1879–1940, теоретик социализма. Принимал активное участие в подготовке Октябрьского переворота, был председателем Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, руководителем Петроградского революционного комитета. Занимал посты Наркома по иностранным делам, Наркома путей сообщения, Наркома по военным и морским делам, председателя Реввоенсовета. Один из основателей Коминтерна. В 1929 году выслан за пределы СССР. Был убит агентом НКВД 20 августа 1940 года в Мексике.
Томский Михаил Павлович (Ефремов), 1880–1936. С декабря 1917 года — председатель Московского совета профсоюзов. С 1918 по 1929-й — председатель ВЦСПС. Вместе с Н. И. Бухариным и А. И. Рыковым выступил против свертывания нэпа и форсирования индустриализации. В 1929 году освобожден от обязанностей председателя ВЦСПС. С 1929 года — зам. председателя ВСНХ СССР, с 1932-го — заведующий объединенным государственным изданием (ОГИЗ). В обстановке массовых репрессий в 1936 году покончил жизнь самоубийством.
Угланов Николай Александрович, 1886–1937. С 1907 года — член РСДРП, организатор и секретарь профсоюза торгово-промышленных служащих в Петербурге. С октября 1917 года работал в аппарате Петроградского ВРК и Совнаркома. В 1919 году был избран секретарем Петроградского губернского совета профсоюзов. С 1921 года — секретарь Петроградского губкома РКП(б). Поддержал ленинскую линию в дискуссии о профсоюзах. С марта 1922 по сентябрь 1924 года — секретарь Нижегородского губкома РКП(б). С сентября 1924 по ноябрь 1928-го — первый секретарь Московского городского и губернского комитета ВКП(б) и секретарь ЦК ВКП(б) (1926–1929). В 1923—1930?х — член ЦК ВКП(б). С ноября 1928 по август 1930 года — Нарком труда СССР. Представитель правого уклона. В 1929–1930 годах был снят с должности наркома и выведен из состава партийных органов. С 1930 по 1932 год работал председателем Астраханского госрыбтреста. В 1933 году арестован по делу «антипартийной контрреволюционной группы правых». В этом же году освобожден из-под ареста и назначен управляющим Обърыбтрестом в Тобольске. В 1936 году снова арестован и 31 мая 1937 года расстрелян.
Индустриализация «лицом к деревне»
СССР к середине 1920-х годов оставался преимущественно аграрным государством. По размерам производства аграрный сектор в 7 раз превосходил валовые показатели промышленности[2]. В деревне проживало около 80 процентов населения. Крестьянин-единоличник являлся основным производителем материальных ценностей. Поэтому реализация стратегического курса советского руководства на индустриализацию страны и строительство социализма с середины 1920-х годов была напрямую связана с сельским хозяйством.
Л. Д. Троцкий и его сторонники требовали незамедлительно приступить к индустриализации. Предлагали осуществлять ее в плановом директивном порядке и ускоренными темпами, постоянно увеличивая капиталовложения в промышленность. Средства на эти цели троцкисты предлагали изъять из деревни, рассматривая ее согласно разработанной Е. А. Преображенским и Г. Л. Пятаковым теории первоначального социалистического накопления в качестве внутренней колонии для индустриализации.
Перекачка средств из сельскохозяйственного в государственный, преимущественно промышленный сектор экономики по их теории должна была осуществляться за счет обложения налогами индивидуальных крестьянских хозяйств и путем государственного регулирования цен на промышленные товары и сельскохозяйственную продукцию. По их мнению, политика цен должна быть построена таким образом, чтобы, покупая промышленные товары и продавая сельхозпродукцию, деревня тем самым субсидировала промышленность. Один из соратников Л. Д. Троцкого — Нарком почты и телеграфа И. Н. Смирнов прямо заявлял, что "нужно так перестроить наш государственный бюджет, чтобы большая часть из пятимиллиардного нашего бюджета была направлена по линии промышленности, потому что лучше претерпеть нам разлад с середняком, чем идти к неизбежной гибели"[3].
Необходимость ускоренной индустриализации троцкисты увязывали с подготовкой СССР к новой мировой войне. Война в соответствии с теорией перманентной революции лидера левых Л. Д. Троцкого представлялась им неизбежной и необходимой, так как создала бы реальные предпосылки для победоносной мировой революции, без которой социализм в СССР, по убеждению троцкистов, невозможен. Они рассчитывали на то, что только пролетариат, победивший в других странах в ходе мировой революции, поможет СССР построить социализм. Основные причины невозможности построения социализма в СССР левые видели в малочисленности пролетариата и наличии в стране огромной массы крестьянства, которое рассматривалось ими как враждебный по отношению к пролетариату и постоянно размножающийся класс мелкой буржуазии, от которого исходила основная угроза реставрации капитализма в СССР.
Однако идеи Л. Д. Троцкого и его соратников противоречили ленинской концепции индустриализации, в соответствии с которой "для того, чтобы развить индустрию, необходимо начать дело с сельского хозяйства"[4]. Их взгляды не укладывались также в рамки политического курса на равноправный союз рабочего класса и крестьянства. Критикуя левых, И. В. Сталин говорил, что "у нас имеются в партии люди, рассматривающие трудящиеся массы крестьянства как чужеродное тело, как объект эксплуатации для промышленности, как нечто вроде колонии для нашей индустрии«[5]. По его мнению, «Платформа» левой оппозиции — есть платформа срыва всей нашей строительной работы, платформа срыва дела индустриализации«[6].
Не менее влиятельная группа советских политиков во главе с Н. И. Бухариным выступила за иной путь индустриализации и строительства социализма в СССР. Они были противниками перекачки средств из сферы крестьянских хозяйств в промышленность, полагая, что такая политика не только лишит страну основных источников индустриализации, но и разрушит союз рабочего класса и крестьянства. По мнению Бухарина и его сторонников, основным двигателем индустриализации является сельское хозяйство. В отличие от левых они предлагали начать ее с создания благоприятных условий для развития сельского хозяйства, повернуться «лицом к деревне», оказывать крестьянству всемерную финансовую, агротехническую и иную поддержку. Предполагалось, что продукция сельского хозяйства, производимая с нарастающим объемом (зерно, лен, сахарная свекла, хлопок, шерсть, продукция животноводства и т. п.), во-первых, поступая на экспорт, даст необходимую валюту для приобретения за рубежом современных машин и оборудования, а во-вторых, послужит внутренним сырьем для развития промышленности. Темпы индустриализации Бухарин и его единомышленники напрямую увязывали с устойчивым развитием крестьянских хозяйств в условиях новой экономической политики. Он писал, что "наивысший длительно темп получится при таком сочетании, когда индустрия поднимается на быстро растущем сельском хозяйстве... Троцкисты не понимают, следовательно, того, что развитие индустрии зависит от развития сельского хозяйства"[7].
С успехами развития сельского хозяйства и рыночной экономикой связывал судьбу индустриализации и глава советского правительства, председатель Совнаркома СССР А. И. Рыков. В ноябре 1928 года на собрании актива Ленинградской парторганизации он говорил, что "одним из основных вопросов, от разрешения которого зависит дальнейшее развитие и успешное выполнение плана индустриализации, является вопрос о сельском хозяйстве... Если мы в этой области хозяйства в ближайшее время не добьемся крупных успехов, то темп развития индустрии, который мы наблюдали до сих пор, будет не возможен«[8].
Политический курс «лицом к деревне», рассчитанный на поддержку сельского хозяйства и крестьянства и позволяющий обеспечить индустриализацию страны, в 1925–1928 годах поддерживался И. В. Сталиным и большинством членов Политбюро ЦК ВКП(б). На XVI Московской губернской партконференции 23 ноября 1927 года И. В. Сталин говорил, что "вести политику разлада с большинством крестьянства — значит... затруднить снабжение нашей промышленности крестьянским сырьем (хлопок, свекла, лен, кожа, шерсть и т. д.)... сорвать всю нашу строительную работу, сорвать весь наш план индустриализации страны«[9]. Этот курс осуществления индустриализации был закреплен и XV съездом ВКП(б) в конце декабря 1927 года. В резолюции съезда «О директивах по составлению пятилетнего плана народного хозяйства» отмечалось, что "неправильно исходить из требования максимальной перекачки средств из сферы крестьянского хозяйства в сферу индустрии, ибо это требование означает не только политический разрыв с крестьянством, но и подрыв сырьевой базы самой индустрии, подрыв ее внутреннего рынка, подрыв экспорта и нарушение равновесия всей народнохозяйственной системы«[10].
В 1925 году денежные средства, направленные в сельскохозяйственный сектор, превысили расходы на промышленность. Был легализован наем батраков, сняты административные ограничения с применения наемного труда, облегчалась сдача земли в долгосрочную аренду на срок до 12 лет. Принят ряд мер для укрепления и подъема крестьянских индивидуальных хозяйств с целью повышения их доходности: снижен единый сельскохозяйственный налог, запрещен ряд местных налогов. Сделаны уступки в области ценовой политики: снижены цены на сельхозтехнику и другие промышленные товары. Крестьянам по низким ставкам выдавались кредиты на приобретение сельхозмашин. Открывались пункты проката сельхозтехники. На укрепление сельского хозяйства в деревню направлены 6 тысяч рабочих коммунистов с заводов и фабрик[11].
В 1925–1928 годах реконструкция народного хозяйства СССР осуществлялась в рамках рыночной новой экономической политики на базе развивающихся производительных сил деревни, опираясь в основном на внутренние ресурсы сельскохозяйственного сектора. Роль и основные функции органов соцстраха, его организационная структура определялись исходя из этих социально-экономических условий развития СССР и опирались на марксистско-ленинское понимание сущности соцстраха.
Бухарин Николай Иванович, 1888–1938, ведущий партийный идеолог. С 1918 по 1929 год — главный редактор газеты «Правда», член Исполкома Коминтерна (1919–1929), член Политбюро ЦК ВКП(б) в 1924–1929-м, академик АН СССР. Сторонник новой экономической политики. Выступил против линии Сталина. На ноябрьском (1928) Пленуме ЦК ВКП(б) позиция Бухарина Н. И., Томского М. П. и Рыкова А. И. была определена как «правый уклон». Бухарин Н. И. был освобожден от всех занимаемых высоких должностей, выведен из Политбюро ЦК ВКП(б), работал на малозначимых должностях. В феврале 1937 года был арестован по делу «Правотроцкистского антисоветского блока» и в марте 1938 года расстрелян.
Двойная функция соцстраха
В соответствии с марксистско-ленинскими подходами к соцстраху в условиях капитализма у страховых органов имеются две основные функции: защитная и разрушительная, которые вытекают из социально-экономических условий развития общества. По марксистской теории буржуазия постоянно наступает на интересы трудящихся в социальной сфере: уклоняется от введения новых видов страхования, сокращает размеры и продолжительность выплаты пенсий и пособий, пытается переложить бремя страховых взносов на самих работников, ведет борьбу за их снижение, уходит от создания безопасных условий труда, что приводит к росту производственного травматизма и профессиональных заболеваний, пытается ввести другие ограничения для рабочих в социальной сфере. Поэтому первая функция страховых органов, по убеждению большевиков, связана с защитой застрахованных от наступления буржуазии на их права в сфере социального страхования. Эту функцию органы соцстраха реализуют через реформы в сфере социального страхования в рамках капиталистического строя.
Вторая — разрушительная функция соцстраха при капитализме направлена на разрушение и свержение самого капиталистического строя и установление диктатуры пролетариата. Известный советский теоретик и практик социального страхования периода нэпа — начальник организационного отдела Главного управления социального страхования Наркомата труда РСФСР Б. Любимов (Либерман) писал по этому поводу, что большевики рассматривали соцстрах "как орудие для усиления позиций пролетариата в его борьбе с классовыми врагами, ибо понимали, что лишь диктатура пролетариата правильно разрешит вопрос о социальном страховании рабочих"[12].
Между защитной и разрушительной функциями соцстраха большевики видели диалектическую связь. Объединенные в страховой организации рабочие, ведя в рамках защитной функции постоянную борьбу за свои повседневные интересы в сфере социального страхования, приходят к пониманию невозможности осуществления при капитализме полного социального страхования и коренного улучшения своего социально-экономического положения. Под влиянием коммунистической агитации и пропаганды, проводимой в страховых организациях, застрахованные рабочие осознают необходимость своего участия в классовой борьбе за свержение самого капиталистического строя и установление диктатуры пролетариата. Поэтому одним из условий реализации страховыми организациями своей разрушительной функции в условиях капитализма является участие коммунистов в работе этих организаций. На необходимость связывать повседневную борьбу вокруг вопросов соцстраха с общеклассовой борьбой пролетариата за свержение диктатуры буржуазии обращала внимание в свое время Пражская конференция РСДРП (9–17 января 1912 г.), обсуждая законопроект царского правительства о государственном страховании рабочих. Конференция призвала членов партии работать в страховых организациях "для того, чтобы вести в этих организационных ячейках энергичную пропаганду социал-демократических идей и превратить, таким образом, и этот закон, задуманный в целях нового закабаления и угнетения пролетариата, в орудие развития его классового сознания, укрепления его организованности, усиления его борьбы за полную политическую свободу и социализм"[13].
Критикуя политику меньшевиков дооктябрьского периода по вопросу о роли страховых организаций в общеклассовой борьбе пролетариата, упомянутый нами Б. Любимов писал, что "они (т. е. меньшевики[14]) отказывались рассматривать и использовать рабочие страховые организации в качестве орудия борьбы против самодержавия и буржуазии... проводили политику врастания страховых организаций в капиталистическую систему, укрепляя тем самым последнюю и создавая для нее возможность еще большего угнетения и эксплуатации пролетариата"[15]. Иными словами, вторую функцию страховых организаций, направленную на ликвидацию капитализма, меньшевики не признавали.
По убеждению большевиков, для реализации двойной функции соцстраха при капитализме необходима сильная страховая организация, которая могла бы противостоять наступлению капитала и, опираясь на свою силу, заставлять буржуазию в рамках существующего капиталистического строя идти на те или иные уступки рабочим в сфере социального страхования. В еще большей степени очевидна необходимость сильной страховой организации для ее участия в уничтожении самого капиталистического строя. Учитывая, что страховая организация, с их позиций, является массовой организацией, объединяющей трудящихся, сила ее находится в прямой зависимости от ее численности. Чем больше застрахованных объединяет страховая организация, тем она сильнее. Максимальное количество застрахованных может быть в той страховой организации, которая осуществляет не один-два, а все виды социального страхования.
К такому выводу большевики пришли, анализируя организационную структуру страховых организаций в капиталистических странах, где институт социального страхования расщеплен по отдельным организациям, каждая из которых осуществляет свой вид страхования: на случай болезни, старости, инвалидности, безработицы и т. п.[16] Таким образом, трудящиеся, занятые на предприятиях одной территории, оказываются разъединенными по разным страховым организациям, каждая из которых обслуживает только своих членов. Поэтому, с точки зрения концентрации силы для осуществления защитной функции соцстраха в постоянной борьбе с буржуазией за повседневные интересы застрахованных рабочих в сфере социального страхования, а также их участия в общеклассовой борьбе пролетариата за свержение буржуазии в рамках реализации разрушительной функции наиболее удачной является страховая организация, объединяющая все виды социального страхования и построенная по территориальному признаку.
Идея создания единых страховых организаций, построенных по территориальному признаку, впервые была выдвинута на Пражской конференции РСДРП. В принятой резолюции говорилось, что "всеми видами страхования должны ведать единые страховые организации, построенные по территориальному принципу и на началах полного самоуправления застрахованных"[17]. Поэтому в противовес мелким фабрично-заводским страховым кассам и страховым организациям, осуществляющим разные виды страхования, большевики постоянно отстаивали идею создания крупных территориальных касс, в которых были бы объединены все виды социального страхования. Территориальный принцип, по их мнению, помогал делу революции в условиях капитализма, так как обеспечивал консолидацию сил пролетариата в территориальных страховых кассах и усиление его организованности в борьбе за уничтожение капитализма.
Председатель ВЦСПС М. Томский, Нарком труда В. Шмидт, начальник Цустраха Л. Немченко и их единомышленники, анализируя в начале 1920-х годов социально-экономическое развитие страны, отождествляли нэп с капитализмом. К 1923 году из 14 тысяч предприятий, учтенных ВСНХ, более 60 процентов уже не принадлежали государству, а к 1925 году доля всей частной промышленности, включая мелкую и кустарную, достигла 24,2 процента. В частных предприятиях трудились 10 процентов рабочих и 6 процентов — в кооперативных организациях. Владельцы предприятий не считались с законами о труде, удлиняли рабочий день до 12–14 часов, не соблюдали требований по охране труда и санитарии, уклонялись от уплаты страховых взносов, проводили массовые сокращения рабочих. К 1925 году безработица охватила почти полтора миллиона человек. Усиливалось социальное расслоение и неравенство в городе и деревне. К середине 1920-х годов, по мнению упомянутых руководителей профсоюзов и государственных органов, имели место все признаки капитализма с присущими ему негативными явлениями в социальной сфере.
Поэтому роль социального страхования они сводили к той роли, которую страховые организации выполняют в капиталистических странах. Вместе с тем, осознавая, что социальное страхование в условиях диктатуры пролетариата не может выступать как разрушительная сила по отношению к существующему советскому строю, они ограничивали деятельность социального страхования лишь рамками защитной функции. Защита повседневных интересов работников становилась в условиях нэпа важной задачей профсоюзов и работавших под их идейным руководством страховых организаций.
Под реализацию защитной функции и выстраивалась организационная структура управления социальным страхованием в виде крупных территориальных страховых касс.
(Продолжение — в следующем номере.)
[1] Сталин И. В. Соч. Т. 12. С. 302.
[2] Денежные реформы в России. История и современность. М., 2004. С. 145.
[3] Цит. по: Сталин И. В. Соч. Т. 10. С. 257.
[4] Цит. по: Сталин И. В. Соч. Т. 8. С. 117.
[5] Сталин И. В. Соч. Т. 8. С. 142.
[6] Сталин И. В. Соч. Т. 10. С. 260.
[7] Бухарин Н. И. Заметки экономиста. К началу нового хозяйственного года. М., 1928. С. 21.
[8] Рыков Н. И. Индустриализация и хлеб (Доклад на собрании актива Ленинградской парторганизации 30 ноября 1928 г.). М., Л., 1928. С. 29.
[9] Сталин И. В. Соч. Т. 10. С. 259.
[10] ВКП(б) в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1924–1933). М., 1933. С. 419.
[11] Венер М. Лицом к деревне: Советская власть и крестьянский вопрос (1924–1925). Отечественная история. 1993. № 5. С. 94.
[12] Любимов Б. Против извращения основ советского соцстраха. М., 1934. С. 42.
[13] ВКП(б) о социальном страховании. Сборник документов. М., 1940. С. 16.
[14] Выделено нами.
[15] Любимов Б. Указ. соч. С. 34–35.
[16] В настоящее время в России институт социального страхования также расщеплен на несколько частей (видов), которые находятся в ведении Пенсионного фонда (пенсионное страхование), ФОМС (медицинское страхование) и Фонда социального страхования Российской Федерации (страхование на случай временной нетрудоспособности и материнства, а также страхование от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний). Страхования безработицы в России в настоящее время нет.
[17] ВКП(б) о социальном страховании. Сборник документов. М., 1940. С. 15.